1. Подождав своей очереди, Голядкин скромно протянул руку к пирожку расстегайчику. 2. У Васи был свой собственный
1. Подождав своей очереди, Голядкин скромно протянул руку к пирожку расстегайчику.
2. У Васи был свой собственный мир, помимо всего остального мира, который видели все, благодаря такой остроте зрения.
3. Помимо убийственной жары, все люди, которые обслуживали топки и машины, не стояли сложив руки, а работали, истекали потом и задыхались от усталости.
4. Попервоначалу попив горькую чашу, друг Маркса и Энгельса, "человек упрямой справедливости", испил горькую чашу.
2. У Васи был свой собственный мир, помимо всего остального мира, который видели все, благодаря такой остроте зрения.
3. Помимо убийственной жары, все люди, которые обслуживали топки и машины, не стояли сложив руки, а работали, истекали потом и задыхались от усталости.
4. Попервоначалу попив горькую чашу, друг Маркса и Энгельса, "человек упрямой справедливости", испил горькую чашу.
Буран 19
1. Как только Голядкин дождался своей очереди, он скромно протянул руку к пирожку расстегайчику. Это произошло после того, как все, кто был перед ним, получили свою порцию пирожков. Голядкин, проявляя скромность, не сразу протянул руку, а подождал своей очереди, чтобы не нарушать очередности и не вызывать недовольства других.2. У Васи был свой собственный мир, который отличался от всего остального мира, который видели все. У него была особая острота зрения, которая позволяла ему замечать детали и мелочи, которые остальные люди могли не замечать. Благодаря этому, Вася мог видеть мир по-своему, обращая внимание на нюансы, которых другие не замечали.
3. Кроме сильной жары, все люди, занимавшиеся обслуживанием топок и машин, не просто сидели без дела, а напротив, они усердно работали, впитывали в себя утомляющий пар и испытывали усталость. Даже несмотря на жару, они продолжали работу, потому что понимали важность своего вклада в общее дело и желали выполнять свои обязанности на высоком уровне.
4. Вначале, продегустировав горькую чашу, друг Маркса и Энгельса, известный как "человек упрямой справедливости", выпил ее до конца. Он попробовал содержимое чаши и ощутил горечь, которая была в ней. Несмотря на этот факт, он решил продолжить пить, чтобы выразить свою стойкость и верность идеалам, которыми он жил и которые считал важными. Это был символ его направленности и принципиальности.